«Генерал Вельгорский, с тех пор как я его оставил, тяжело страдал от офтальмии, которая не давала ему писать и даже покидать его комнату. Он чувствовал себя настолько слабым физически и удрученным ожиданием помощи, которая все никак не приходила, настолько измученным бездействием, на которое была обречена наша армия, что счел должным снять с себя командование и доверить его генералу Хлевинскому.

Этот генерал, не имея достаточных сил, чтобы противостоять российской армии, был вынужден отступить после первой же атаки: на самом деле потери были незначительными, но они окончательно ослабили боевой дух литовского войска.

Он отступил к Ковно, и все части, продвинувшиеся в сторону Курляндии, оказались вынужденными покинуть занятые ими выгодные позиции, чтобы тоже отступить и затем сосредоточиться».

«Я еще раз написал Вавжецкому и Гедройцу: предупредил их, что отправляюсь в штаб-квартиру Костюшко, что оставил во главе моего войска Морикони и поручил ему сообщать им обо всех своих передвижениях, чтобы при отступлении не быть отрезанным неприятелем.

Я отправился по Ковенской дороге, чтобы повидаться с Хлевинским и узнать, в каком состоянии находится литовская армия после отступления, прежде чем направлюсь в Варшаву. Надежда на то, что армия вернется в Вильну, была очень слаба, так как известия, доходившие из Польши, тоже не были утешительными».

«Я нашел генерала Хлевинского с армией в Янове, что в трех лье от Ковно. Я сообщил ему о своем решении отправиться к Костюшко и покинул берега Немана, которые мне суждено было увидеть вновь лишь через восемь лет, по возвращении из эмиграции, после целой череды событий, которые я, при всех моих дурных предчувствиях, никак не мог предвидеть.

На этом заканчивается описание главных событий восстания в Литве, так как после взятия Вильны русскими там более не происходило ничего существенного».

«Этьен Грабовский, во главе доверенного ему корпуса, еще совершил экспедицию в Минское воеводство. Он, также как и его храбрецы, отличился в ней мужеством и преданностью делу, но в конце концов потерпел поражение, не устояв против силы. И поскольку ядро армии отступало, все остальные отдельные ее части были вынуждены последовать за ним.

Русские вошли в Вильну 12 августа, и надо отдать им справедливость в том, что они не совершали там тех злодеяний, в которых их потом обвиняли. Пострадали только окраины города – от пожара, причиненного обстрелом, который длился весь предыдущий день с десяти часов утра до девяти часов вечера».

«Россия, овладев Вильной, постепенно становилась властелином почти всей Литвы. Лишь одно формирование литовских войск пока удерживало свои позиции в Жемайтии, еще одно находилось в Брестском воеводстве, и генерал Мокрановский сохранял в своем распоряжении несколько тысяч штыков в Гродно.

Наши немногочисленные войска ушли из Курляндии. Группировки раздробленной армии были разбросаны в районах, оставленных русскими войсками, где до поры до времени им никто не угрожал. Вскоре, однако, неприятель решил оттеснить литовские подразделения, расположившиеся в тылу русской армии под Ковно. Из Олиты на лодках туда были отправлены шестьсот пехотинцев. Польский генерал Майен, затаившийся со своим отрядом в пятьсот человек на лесистых берегах Немана, пропустил казаков и карабинеров, которые по суше сопровождали пехотинцев, а затем ударил бомбами по лодкам. Все они вместе с солдатами ушли ко дну. Это был последний успех нашей армии».

«Российской императрице очень хотелось покончить с революцией в Польше. Перед самой зимой, когда военные действия со стороны Турции уже не давали ни малейшего повода для опасений, царица повелела генералу Суворову двинуть войска от российско-турецкой границы в сторону Варшавы. Очагом революции считала Екатерина II этот город, который и предстояло покорить Суворову.

18 сентября у деревни Крупчицы русские войска атаковали польскую дивизию под командованием генерала Сераковского. Оказав яростное сопротивление превосходящим силам противника, Сераковский вынужден был отойти к Брест-Литовску. Назавтра последовала еще более мощная атака русских. На этот раз наши потеряли много бойцов и не смогли оказать достойного сопротивления: слишком много сил было отдано накануне, слишком тяжелым было разочарование от вчерашнего поражения и отступления. Многие оказались в плену, почти вся наша артиллерия попала в лапы врага».

«После этих печальных событий дорога на Варшаву была открыта. На правом берегу Вислы в незащищенном предместье столицы Праге тысячи людей в спешном порядке рыли окопы и строили укрепления. Генералиссимус выехал из своего лагеря в Мокотуве, чтобы лично выступить против нашествия врага, остановить его, со славой одержать победу либо сложить голову в борьбе за Родину.

Перед отъездом к воинам Сераковского Костюшко подготовил свое последнее воззвание к народу, которое я цитирую полностью, так как ничто иное лучше не расскажет о чувствах, которыми был движим этот человек в час наивысшей опасности»:

«Свобода, это бесценное человеческое благо, ниспосланное божественным провидением исключительно для тех народов, которые своими деяниями, отвагой и стойкостью перед любыми бедствиями и угрозами заслужили такой дар.

Эта истина доказана примерами многих свободных народов, которые, пройдя через годы изнурительной борьбы и тяжелейших испытаний, собирают ныне плоды своей отваги и стойкости. Как и эти славные свободные народы, вы, поляки, любите свою родину и свободу. На вашу долю выпало еще больше горя и несчастья. Вдохновленные самыми благородными чувствами, вы не смогли больше терпеть унижения Польши и мужественно возвысили ее гордое имя. Вы доблестно поддержали борьбу вашей угнетенной родины против деспотизма, и я заклинаю вас: сохраните и впредь ваше упорство, смелость и душевный порыв»!

«В неравном бою с превосходящими силами неприятеля вы понесли тяжелейшие утраты, испытали столько бед и мучений, но я должен напомнить, что мы живем в такое время, когда во имя свободы каждый из нас должен принести большие жертвы, когда для достижения всеобщего прочного благосостояния каждый из нас должен пройти через страдания.

Всегда помните, что эти страдания (если так можно назвать жертвы, приносимые родине) – кратковременны, но как раз ими и будет вымощена дорога к свободе и независимости страны, когда вам будут уготованы вечные дни славы и счастья».

«Сегодня, как никогда, необходимо срочно удвоить наши усилия для спасения родины, а правительство, со своей стороны, должно сделать все возможное, чтобы облегчить участь граждан. И поэтому комиссиям по поддержанию порядка я настоятельно рекомендую убеждать и заверять людей в том, что все их имущество останется в целости и сохранности и будет взято под защиту правительства. Крайне важно, чтобы незамедлительно оплачивались все ценности, передаваемые поляками по требованию конституционных законных властей. И, наконец, вы должны быть абсолютно уверены в том, что все ныне возложенные на вас обязательства будут отменены после войны. Тогда же избранные вами представители учредят Национальное собрание. Оно и сформирует такое правительство, которое вы пожелаете, и которое обеспечит вам спокойную жизнь и благополучие.

Совершено в лагере в Мокотуве, 24 сентября 1794 года.

Подпись: Т. Костюшко».