1811-1812 Доверенное лицо императора Александра I, война с Наполеоном

Исторические события и процессы в Западной Европе

Экономика

1811

Возникновение экономического кризиса во Франции, вызванного принятием Россией нового таможенного тарифа, облагавшего высокими пошлинами предметы роскоши, что привело к безработице среди малоимущего и рабочего класса и разорению французских фабрикантов.

В декабре 1810 года Россия приняла новый таможенный тариф, неблагоприятный для Франции, облагавший высокими пошлинами предметы роскоши, т.е. шелк, бархат, дорогие вина, - все то, что шло в Россию из Франции.  Это вызвало гнев Наполеона: «Я заставлю Россию раскаиваться, и тогда, быть может, ей придется потерять не только польские области, но и Крым». 15 августа 1811 года на официальном приёме он в резкой и вызывающей форме сказал русскому дипломату Куракину (А.Б.Куракин - князь, член Государственного совета, сенатор): «Вы рассчитываете на союзников. Где же они? Не Австрия ли, у которой вы отняли триста тысяч душ в Галиции? Не Пруссия ли? Она вспомнит, что в Тильзите её добрый союзник император Александр отнял у неё Белостокский округ. Не Швеция ли? Она вспомнит, что отняв у неё Финляндию, вы наполовину разрушили её. Такие обиды не забываются. Весь континент будет против вас!» Наполеон явно был разочарован поведением Петербурга, он возлагал большие надежды на союз с Россией и теперь всё рушилось.

Алекса́ндр Бори́сович Кура́кин, 1752 – 1818

Наиболее тяжело экономический кризис отражался  на положении малоимущего и рабочего класса. Недовольство рабочих проявлялось как на окраинах Парижа, так и в других промышленных центрах. 19 апреля 1811г. министр внутренних дел сообщил Наполеону «Рабочие большей части промыслов жалуются, что они без работы, большое количество рабочих беспрерывно эмигрирует». В Руане безработица была такая страшная и разорение фабрикантов так очевидно, что Наполеон вынужден был ассигновать 15 миллионов на поддержку погибающих мануфактур. Управляющий Французским банком прямо доложил императору, что покоренные страны слишком разорены и что до их покорения французские товары сбывались в большем количестве, чем после покорения; что в Париже ремесленники, занятые выделкой предметов роскоши, голодают; что потребление и внутри, и вне страны сильно сократилось... Наполеон давал огромные субсидии, но от этого обстановка не смягчалась. Кроме выделения многомиллионных ссуд и субсидий фабрикантам Наполеон прибег к гигантским заказам за счет казны: он произвел колоссальные закупки шерстяных материй для армии, дал громадные заказы лионским шелковым и бархатным мануфактурам для дворцов, приказывал всем подвластным ему европейским дворам делать закупки в Лионе,  и достиг того, что если в июне 1811 г. в Лионе работало в шелковой промышленности 5630 станков, то в ноябре – уже 8000.

Помимо остановки промышленных предприятий, которая вела к страшной дороговизне жизни, в 1811 году случился крупный недород. Хлебные цены росли с ужасающей быстротой: в 1809 году за гектолитр пшеницы платили 15 франков, а в 1812 г. - от 34  до 75 франков.  Сельское население вместо хлеба питалось отрубями и лебедой. В  феврале пришлось раздавать парижскому населению даровой хлеб и устраивать дешевые столовые.

Французские крестьяне покидают деревню

Наполеон говорил, что единственная революция, которая может быть опасна, - это «революция пустого желудка», я боюсь этих восстаний, вызываемых отсутствием хлеба; я бы меньше боялся сражения против армии в 200 тысяч человек». В провинции недовольство принимало еще более крупные размеры, так как на неё экономические мероприятия правительства долгое время не распространялись. Жестокость, с которой правительство Наполеона подавляло малейшее проявление недовольства, ясно показывала,  какую тревогу оно в нем вызывало. И полицейские, и экономические меры Наполеона носили одинаково деспотический характер, и направлялись не только на «бунтовщиков», но и на главную опору наполеоновской монархии — землевладельцев. В своем стремлении покончить с беспорядками, возникавшими на почве продовольственного вопроса, он готов был показать себя чуть ли не социалистом: «Собственники, — говорил он, — никогда не бывают в согласии с народом, и первая обязанность государя  стать на сторону народа»