Разделы
1800-1810 Возвращение в Россию в Залесье, сенатор Российской империи
1804
Деятельность в области образования в Литве, участие в работе ученого совета Главной Виленской школы. Счастливая семейная жизнь с Марией де Нери, рождение первой дочери Амелии.
Бэлза И. Ф.
«Михал Клеофас Огинский»
«Десятилетие, отделявшее начало Отечественной войны от приезда Огиньского в Петербург, было периодом, когда Огиньский, видевший, как затягивается осуществление его политических планов, и не имевший никаких оснований доверять Наполеону, постепенно приходил к убеждению, что в складывавшейся обстановке жизненно важное значение в борьбе за будущее Польши приобретало сохранение и развитие отечественной культуры. Во имя этого будущего Коллонтай, братья Снядецкие и другие польские патриоты создавали на территории Российской империи очаги польской культуры, которой служили и варшавские, и краковские ученые, писатели, художники и музыканты. Понимание этого процесса во всей сложности, видимо, не сразу пришло к Огиньскому, но можно смело утверждать, что внимания его будущих биографов заслуживают не только его произведения, но и, например, связи с Виленским университетом, которые вряд ли можно считать проявлением простого меценатства.»
Иво Залуский
«Ген Огинского»
«Хотя Михал Клеофас принял решение уйти с общественной стези, царь Александр предложил ему работу в Министерстве образования, возглавляемом Чарторыйским. Александр испытывал симпатию к Польше и часто обещал восстановить ее независимость – ради такой перспективы Михал Клеофас не мог не работать. Александр по-прежнему окружал себя тесным кругом единомышленников, идеалистов и мистиков с макиавеллистскими взглядами на лучшее обустройство мира. Кроме Чарторыйского, в эту компанию входили Николай Николаевич Новосильцев, Павел Александрович Строганов и Виктор Павлович Кочубей – бывший российский посол в Турции, который как-то с усмешкой признался Михалу Клеофасу в том, что приказал шпионить за «гражданином Жаном Риделем» в Константинополе и подкупил его слугу Дмитрия, чтобы тот выкрал переписку Михала Клеофаса с Выбицким и парижскими поляками. Все это происходило давно, и сейчас оба эти господина могли лишь посмеяться, вспоминая давние проделки.
«Хотя Огинский находился на некотором расстоянии от тесной компании императора, он искал с ним дружбы и доверия, а Александр, в свою очередь, считался с мнением Михала Клеофаса, хотя и поступал всегда вопреки ему, – сказывались, по мнению последнего, воспоминания о короле Станиславе Августе».
«Александр снял с Огинского все обвинения, выдвинутые в период заключительных разделов Речи Посполитой, признав, что тот действовал ради, как он считал, блага своей страны, а это вызывает уважение уже само по себе. Главной задачей в работе Михала Клеофаса являлось развитие образования литовцев, белорусов и украинцев. Его назначили почетным куратором Главной Виленской школы, которая в 1803 году получила университетский статус. Он принимал участие во всех ученых советах и пожертвовал факультету естественных наук университета необходимое оборудование.
«В те первые годы XIX века Михал Клеофас поочередно бывал то в Залесье, где сочинял музыку и отдыхал, то в Вильно, где построил себе дворец (который сохранился и поныне) и принимал участие в университетской деятельности, то в Санкт-Петербурге, где общался с Чарторыйским, в то время министром иностранных дел, царем и, естественно, Козловским.
«Огинский живо интересовался творчеством композитора Яна Давида Холланда, с которым был знаком в пору музыкальной славы Несвижа. В 1802 году Холланд получил должность преподавателя теории музыки и дирижера оркестра, на которой состоял вплоть до своей смерти в 1827 году. Он проживал в резиденции Ежи Радзивилла в Вильно. Михал Клеофас помогал в творческой работе дочери Холланда Иоганне, которая сочиняла фортепианные миниатюры и также преподавала музыку в Верках под Вильно».
«10 декабря 1804 года Мария подарила Михалу Клеофасу их первую дочь Амелию, а в следующем году родилась Софья. Девочкам наняли английскую гувернантку, и все домочадцы воспользовались случаем, чтобы изучать английский. Когда Амелия немножко подросла, она стала быстро схватывать уроки гувернантки, и Мария писала своей сестре Кукине Скотти, «как красиво малышка делает реверанс и произносит по-английски «спасибо, дорогая мамочка». Девочке также нравилось слушать, как играет на фортепиано и скрипке ее отец, и она часто танцевала под исполняемую им музыку.
В 1806 году маленькая Софья умирает. Это стало настоящей трагедией для Михала Клеофаса и Марии и положило начало концу их идиллии.
В период с 1807 по 1810 годы Огинские с детьми часто месяцами бывали в Париже, проживая в своей резиденции на улице Миромесниль, 11. Дом Михала Клеофаса был открыт для всех художников и представителей парижской интеллигенции, а Мария проявила себя великолепной хозяйкой на музыкальных вечерах, ставших одними из престижнейших в городе-колыбели нового романтизма, распространившегося по Европе на несколько последующих десятилетий».
«Генриетта Бледовская была там одним из частых гостей. «Графиня Огинская и ее муж, – писала она в своих мемуарах, – устраивали у себя дома великолепные музыкальные вечера. Графиня была… поклонницей талантов и покровительницей муз… Граф Огинский сам участвовал в квартете».
Госпожа Бледовская также тепло вспоминала о маленькой Амелии: «Пятилетняя дочурка Огинских развлекала нас до половины десятого радуя своим обаянием и смышленостью; Амелька [уменьшительное имя от Амелии] чудесно говорила на четырех языках, с чувством и без ошибок декламировала и грациозно танцевала гавот – примерный ребенок для нынешних дам и матерей».
