«Когда в первые месяцы 1813 года театр военных действий, все больше и больше удаляясь от границ России, переместился в Германию и частые новости свидетельствовали об успехах и предвещали преследование армий Наполеона в самой Франции, поляки, проживавшие в герцогстве Варшавском, и те, кто вновь вернулся под господство России, поливали свою несчастную землю горькими слезами… Все здесь говорило о нищете, горе и страданиях людей».

«Постоянные прошения, которые доходили до меня в Петербург от жителей Виленской, Минской, Витебской и Могилевской губерний, помещики которых наиболее пострадали от прохождения войск, а многие из них были полностью разорены, вынудили меня поначалу сделать представления по этому вопросу в различные министерства, главным образом в министерство финансов. Поскольку до возвращения императора там не могли предпринять что-либо самостоятельно, на все я получал один ответ, что никто не может быть свободен от неизбежных последствий войны, что жители Смоленской и Московской губерний пострадали гораздо больше по сравнению с губерниями, жалобы которых я предъявлял, что мы все должны быть бесконечно рады спасению России и победам русской армии, что всей императорской казны никак не хватит на то, чтобы возместить потери и ущерб, понесенные поданными, и т. д., и т. д.».

«Всемилостивейший Государь, когда Провидение защищает и благословляет намерения Вашего императорского величества, когда его победоносные войска продвигаются вперед, дабы решить судьбы многих народов и исполнить грандиозные планы, направленные на Общее Благо, Ваше всегда доброе и чувствительное сердце, уверен, не забывает о настоятельной необходимости врачевания глубоких ран, нанесенных нашей стране войной, оказания помощи землевладельцам, ставшим ее жертвой…

«…Я могу и должен говорить здесь лишь от имени тех провинций, где проживают мои соотечественники, и откуда, помимо ужасающей картины перенесенных бедствий, я получаю жалобы, кои приношу к подножию трона Вашего Величества и покорнейше прошу поддержки и помощи».

«Сии потери, распределенные в настоящее время между отдельными землевладельцами, сильнее проявятся в будущем и будут ощущаться со всей силой правительством, в то время как своевременная помощь станет всего лишь авансом, который будет возмещен с лихвой и предотвратит нанесение ущерба земельной ренте и фондам и даже банкротства менее богатых землевладельцев.

Полагаю, Ваше Величество, было бы справедливо принять общие меры, дабы пойти навстречу просьбам наиболее пострадавших ваших подданных или, по меньшей мере, предоставить им отсрочку или мораторий в оплате долгов, кои защитят помещиков от преследования владельцев капитала – единственного сословия, избежавшего пагубных последствий войны и которое в довершение ко всему отбирает последние ресурсы у землевладельцев. Но, поскольку дела исключительной важности удерживают Ваше императорское величество вдали от столицы, то я не смею вести здесь речь о проектах по этому вопросу, теряя надежду, что о них заговорят в ближайшее время. Такова причина, которая подвигла меня написать сие письмо.

Вашего Величества всепреданнейший и проч.»

«Но если учесть, что на протяжении двух столетий старые границы Российской империи оставались нерушимы, а Литва, равно как и Польша, на протяжении многих десятилетий, в основном с начала восемнадцатого века, постоянно подвергались всем видам зла и бедствий, если также учесть, что государи России с отеческой заботой постоянно стремились обеспечить благосостояние своих подданных и процветание своей империи, а российские чиновники в завоеванных провинциях, находясь вдалеке от столицы, прославились в своем большинстве лишь злоупотреблением полномочиями, а не планами по улучшению управления этими провинциями и облегчению участи населения, то мы легко убедимся, что Белая Русь и Литва пострадали относительно больше, чем Смоленская и Московская губернии.

Однако, по мере того как российские войска одерживали победы и двигались вперед, положение поляков – российских подданных, день ото дня становилось все критичней. Разоренные всеми невзгодами войны, они ждали утешения и помощи лишь от императора, но, к сожалению, возможность обратиться к нему с просьбами становилась маловероятной по мере его удаления от границ и нереальности предвидеть конец войне и время его возвращения в столицу. То была главная причина желания отправить в штаб-квартиру депутацию. Мне предложили возглавить ее, либо, если я того пожелаю, справиться с этим в одиночку».

«Эта депутация была необходима и по некоторым другим соображениям. Мы продолжали надеяться, что император восстановит Польшу, поскольку он всегда открыто проявлял к этому готовность. Мы тешили себя надеждой, что он согласится на присоединение к герцогству Варшавскому бывших польские провинций, вошедших в состав России, чтобы создать королевство Польши со своим королем и конституцией. Все знали, что на протяжении 1811 года и частично в 1812 году я отстаивал права своих соотечественников, что мне часто приходилось вести разговоры с императором о восстановлении Польши, что он поручал мне подготовку проекта конституции для восьми губерний империи, населенных поляками, с целью образования Литовского княжества или королевства. Эту работу намечалось завершить до начала кампании 1812 года. Было также известно, что этот проект рассматривался как предварительный для будущей организации, когда то позволят обстоятельства, королевства Польши. Все надеялись, что если император согласится принять депутацию и позволит мне представлять ее в штаб-квартире, то мне будет легко поддержать добрые намерения Его Величества по отношению к моим соотечественникам и напомнить ему про обещания, коим мы придавали столь важное значение».