«По мнению руководства Франции, восстановление Польши необходимо для стабилизации положения всей Европы, и ради этого французы готовы использовать любые средства, включая как применение силы, так и переговоры. Вернинак намекнул, что его правительство считает целесообразным создание двух представительств польских патриотов: одного в Константинополе, а другого в Стокгольме. Со своей стороны, при Оттоманской Порте он обещал всячески поддерживать интересы польского народа, дело свободы и независимости всех народов, что входило и в собственные интересы Франции. Вернинак уточнил, что Комитет общественного спасения о своих намерениях уже проинформировал наших соотечественников в Париже и обратил их внимание на то, что появление польских представителей в Турции и Швеции стало бы важным шагом для более успешного осуществления мер, планируемых Францией для возрождения Польши.

О встрече с Вернинаком я написал нашим патриотам в Париже и дал им знать, что, в конце концов, уступил многочисленным настояниям соотечественников и готовлюсь к поездке в Константинополь».

«Что касается сведений о вашей родине, а ее судьба всегда интересовала нашу республику, то упомянутым министрам было бы весьма приятно получать соответствующую информацию от тех ваших сограждан, которые отличаются определенным дарованием, любовью к свободе и пользуются доверием своих собратьев, спасшихся от преследования врага. По этой причине мы решили не давать никаких специальных инструкций нашим представителям. Ранее отправленные нами рекомендации в связи с общим состоянием дел на вашей родине вполне совместимы с правилами и интересами свободного правительства, заслуживающего доверия у всех угнетенных».

Этот ответ я получил в письменном виде. Отдельно сообщалось также, что в Константинополь на имя Вернинака уже высланы письма относительно гражданина Огинского. Кроме того, через гражданина Лаллемана мы передаем гражданину Огинскому письмо, в котором свидетельствуем ему глубокое почтение и излагаем наше мнение о его предстоящей поездке. Данное письмо было направлено в правительство для его дальнейшей пересылки в Венецию. Таким образом, никаких препятствий для поездки гражданина Огинского не имеется. Мы возлагаем большие надежды на его миссию, так как хорошо осведомлены о деятельности, усердии и таланте этого человека, готового пойти на самопожертвование во имя интересов родины. Остается лишь уточнить условия переписки через Венецию, передать гражданину Огинскому шифр для переписки с нами и польскими представителями, а также документы для выполнения миссии. Все это вы получите в ближайшие дни от министра Французской республики в Венеции.

Подпись: Барс».

«В тот же день, 20 августа 1795 года, польские патриоты из Парижа отправили мне следующее письмо:

«Гражданин! В тяжелые дни для всей нашей страны мы с утешением узнали, что наши граждане, уже принесшие столько жертв на алтарь отечества, готовы, как и вы, на новые свершения во имя родины. Гражданин Барс доложил нам и нашим соотечественникам в Венеции о вашем согласии на поездку в Константинополь для решения там польских вопросов. Он же сообщил о вашем желании заблаговременно обеспечить себе помощь и поддержку со стороны посла Французской республики при Оттоманской Порте. Об этом вашем пожелании, которое мы полностью поддерживаем, гражданин Барс незамедлительно проинформировал правительство Франции.

По мнению Комитета общественного спасения, Польша всегда находилась в сфере интересов Французской республики, и ее министры охотно воспользуются полезной информацией, исходящей от тех наших соотечественников, которые на деле доказали свою доблесть, страсть к свободе и пользуются доверием своих братьев в изгнании.

С учетом этого едва ли возникнет необходимость в дополнительных заверениях, что посол Французской республики в Константинополе окажет вам должное внимание и содействие. Более того, мы не сомневаемся, что когда вы своими активными, но осмотрительными действиями убедите посла Вернинака в полезности вашего пребывания в Константинополе, он, при определенных обстоятельствах, а возможно, даже с согласия правительства, даст вам определенные рекомендации для успешного выполнения вашей миссии.

Мы высылаем информацию об истории польско-турецких отношений и просим обратить внимание на наши советы.

1. По прибытии в Константинополь никому не говорите о характере вашей миссии, кроме посла Французской республики и лиц, которых он назовет. Старайтесь вводить в заблуждение вражеских агентов относительно наших связей с людьми, оказывающими нам содействие.

2. Сегодня, когда правительство нашей страны развалено, когда угнетенный народ не может ни свободно высказываться о своих чаяниях, ни иметь желанную форму правления, в нашем стремлении к свободе и независимости у нас есть только одна путеводная звезда – честь, совесть и страстное желание кардинально изменить ситуацию в Польше и вернуть ее попранные права. Пусть подписи бывших членов национального совета и других соотечественников, уполномоченных на это нашими собратьями в Париже, станут неоспоримым свидетельством нашего единодушного доверия к вам.

Впрочем, ваш патриотизм, ваши старания, ваше благоразумие и все, что вы сделали для нашей родины, особенно, во время последней революции – это и есть залог успеха вашей новой миссии, которая вызовет еще большее уважение и признательность ваших соотечественников и всего нашего несчастного народа. Искренне желая действовать совместно с вами, мы постараемся помочь вам и будем делать все, что зависит от нас и наших сограждан, для которых главной ценностью стала свобода и независимость нашей родины.

Подписи: Габриэль Ташицкий, Франц Дмоховский, Д. Мневский, П. Немоевский, Томас Марушевский, Франц Вышковский, Юзеф Котелл, Клемент Либерадский, Казимир Ларош, Юзеф Выбицкий, Ян Дембовский, Кароль Прозор, Адам Бронец, Ромуальд Гедройц, Ксаверий Дамбровский, Юзеф Вельгорский, Е. Заблоцкий, Игнаций Ясинский, Франц Барс, Ян Майер.

Париж, 20 августа 1795 года».

«Гражданин Лаллеман, передавая мне все материалы, сообщил, что 29 термидора III года республики они были представлены Комитету общественного спасения, который их одобрил и рекомендовал польским патриотам ускорить отъезд своего представителя в Константинополь.

23 сентября я получил шифр, карты, послания французского правительства, адресованные представителям Франции в странах Ближнего Востока и все документы для выполнения миссии.

Отовсюду мне шли и шли письма соотечественников. Все они радовались, что я дал согласие на поездку в Константинополь, и в один голос просили не затягивать с отъездом. Более трехсот человек своими подписями засвидетельствовали свое доверие к моей особе. Оставался, однако, открытым главный вопрос: финансы. Без денег, разумеется, нельзя было и думать о столь длительном и опасном путешествии.

Я отправил надежного человека в Польшу и поручил ему выяснить, на какие средства мог рассчитывать. В свое время я кое-что оставил двум своим старым друзьям, в честности и патриотических чувствах которых никогда не сомневался.

Надолго задержался в пути мой посланец: добраться до Варшавы – дело не простое, а выехать из Польши – еще сложнее. Вернулся он в Венецию только 1 ноября и сообщил, что все мои земли конфискованы и путь на родину мне заказан навсегда. Меня лишили ежегодной ренты почти в миллион польских флоринов, а также всей движимой и недвижимой собственности. Все, что осталось от моего состояния – это две тысячи золотых дукатов. Они и были мне доставлены из Варшавы. Без всяких колебаний я решил использовать эти деньги на поездку в Константинополь».