Инициатива о заключении торгового договора шла с французской стороны из-за желания упрочить мир и положить конец громадной контрабандной торговле между двумя странами, которая обогащала контрабандистов. Таможни обеих стран лишались значительных поступлений.  Если верить французским очевидцам,  англичане хитрили и поступали, как им удобно. При входе во французские порты они занижали цену товаров, которые привозили, и извлекали выгоду из неразберихи, из неопытности и продажности французских таможенников. Они делали так,  что английский уголь никогда не прибывал во Францию на французских кораблях; они обложили высокими сборами вывоз английских товаров на борту французских кораблей.

Указ от 31 мая 1787г., широко открывавший французские порты английскому флагу, повлек за собой массовый приход кораблей и лавину британских изделий—сукон, хлопковых тканей, скобяного товара и даже керамику. Англо-французский торговый договор 1786 года послужил толчком к началу кризиса  французской промышленности, находившейся в разгаре модернизации, но в целом еще страдавшей от обветшавших структур. Но возникли новые трудности, - денежный курс в Лондоне испытал «конвульсивные движения», что могло на какой-то момент развить французский экспорт в Англию. Это было достаточной защитой французской промышленности от английского импорта.

Относительно «тонких» сукон не было «ни малейших возражений со стороны мануфактур Седана, Абвиля, Эльбефа, и они даже процветали. Шерстяной сектор выдерживал конкуренцию, не слишком от нее страдая, но иначе обстояло дело с хлопком, где было необходимо механизировать прядение.  Короче, английская конкуренция могла послужить ударом хлыста, необходимым, чтобы подхлестнуть французскую модернизацию. Тем не менее, торговым договором с Англией 1786 года, снизившим пошлины на английские товары, французское правительство нанесло тяжелый удар по своей отечественной промышленности, что вызвало сокращение производства и безработицу.

Этот договор для Франции оказался смертельным, а Англия перенесла это соглашение достаточно легко. Французы просто лезли в кредитную кабалу. На 1773 г. долгов - 950 млн. ливров, на 1786 г. – 1,53 млрд. ливров. При этом бюджет не понижал, а повышал налоги, душа собственное производство! Собираемость догнали с 300 млн. ливров до 450 млн. ливров, при этом просто убив собственную промышленность. Число нищих достигло 3 млн. человек (из 26 млн. населения), то есть 12 процентов населения.  Если государство повышает налоги раза в полтора-два, да заполоняет всё дешевыми иностранными товарами - почти все предприятия пойдут по миру, а люди, имеющие деньги, будут вкладывать их не в отечественное производство.