Юзеф Руфин Выбицкий (1747 – 1822) — польский политический деятель, писатель, поэт, публицист. Автор слов национального гимна Польши («Мазурка Домбровского» или «Марш Домбровского». Получил юридическое образование. Политическую деятельность начал в 1767 г. послом (депутатом) Сейма I Речи Посполитой, на заседаниях которого резко выступал против российского посла Н. В. Репнина и всех решений, принятых на этом Сейме.  Участник восстания Барской конфедерации. Деятель королевского патриотического движения, в 1776—1780 — секретарь коллектива под руководством канцлера А. И. Замойского по составлению нового кодекса польских законов. Был инспектором Национальной комиссии по образованию, ведавшим виленскими школами. В 1778 г. проводил реформу Виленской Академии. С 1778 по 1792 — посол (депутат) Четырёхлетнего сейма. Участник Тарговицкой конфедерации против принятия польской конституции в 1791 году. Затем в 1794 г. сражался под знаменами Т. Костюшко, принимал участие в Великопольской экспедиции под командованием генерала Я. Г. Домбровского, многолетним соратником которого Выбицкий был впоследствии. После поражения Варшавского восстания вместе с Домбровским удалился во Францию, где принял участие в формировании польских легионов. Участник наполеоновских войн. Автор опубликованной по приказу Наполеона прокламации к полякам, давшей понять, что Наполеон намерен восстановить польское государство. Сыграл значительную роль в создании в 1807 г. Варшавского герцогства, был членом Правительственной комиссии. После поражения Наполеона занял пророссийскую ориентацию. В 1817—1820 — председатель Высшего Суда Царства Польского. Умер в 1822 г. в своем имении в Манечках.

Федот Кудринский . «Вильна в 1812 году». Попытка воскрешения польскаго королевства.
«В то время, когда в Вильне звучало оружие, шумели войска, взвешивались шансы войны двух могущественных народностей, Варшава представляла другой, совершенно противоположный по своему характеру вид. Там преждевременно праздновали свободу польскаго народа и его политическую самостоятельность. Фридрих-Август, саксонский король, князь варшавский, созвал сейм для разработки вопросов, соединенных с новым политическим положением страны. Сейм был немноголюден, но ему было придано огромное политическое значение конфедерации польскаго народа. Оценивая это явление с точки зрения интересов Наполеона, француз де-Марбо говорит: «Несколько польских магнатов, желая увлечь Наполеона во что бы то ни стало, хотя бы против его воли, к решительному шагу, открыли в Варшаве национальный сейм, с небольшим числом депутатов от нескольких патриотических кружков. Первым делом этого сейма было провозглашение акта «о возстановлении и независимости древняго королевства Польскаго.

Этот патриотический акт произвел громадное впечатление во всех польских землях России, Австрии и Пруссии. В продолжение нескольких дней все ожидали, что вспыхнет общее народное восстание. Но это пылкое, необдуманное увлечение очень скоро остыло и улеглось; едва лишь несколько сот поляков пожелали присоединиться к нашим войскам». Вся трудность политики Наполеона, по отношению к Польше, заключалась в том, чтобы согласовать ея интересы с интересами Австрии, с двором которой Наполеон был в дружбе и даже родстве».

«Об отношении Наполеона к Польше лучше всего может свидетельствовать нота, полученная в Петербурге 8 (20) октября 1810 г. из Шампаньи, в ответ на представление графа Румянцева по польским делам. В ней ясно говорилось, что «император (т. е. Наполеон) не только не желает вызвать мысль о возстановлении Польши, которая так далека от его видов, но он готов содействовать императору Александру во всех тех мерах, которыя могли-бы истребить воспоминание о ней в ея прежнем населении. Е. в. согласен на то, чтобы слова: «Польша» и «поляки» не только исчезли бы из всех политических договоров, но даже из истории.

Французским послом в Варшаве в начале 1811 г. был барон Биньон, человек способный от природы и дипломат, но недостаточно гибкий и неспособный к проведению всех замыслов Наполеона».

«Наполеон заменил его аббатом де-Прадтом, архиепископом мехельнским. Заслуживают внимания слова, сказанныя Наполеоном своему новому послу, предназначавшемуся для Варшавы: «Вы должны понимать, — сказал ему Наполеон, — что я призвал вас не для того, чтобы отправлять там церковную службу. Надо держать в руках обширное государство. Смотрите за женщинами, — оне имеют большое значение в стране. Доведите поляков до восторга, но не до безумия». Назначая Прадта представителем при варшавском герцогстве, Наполеон разсчитывал, что духовное лицо будет пользоваться большим влиянием у поляков, очень религиозных по своей природе.
Новый дипломат получил обстоятельную инструкцию для всевозможных житейских случаев, но, самое главное, он должен был вести дела так, чтобы вся Польша в решительный момент была бы «на коне».

«Новооткрытый сейм - конфедерация отправил Наполеону в Вильну депутатов для окончательной санкции и декларации польской независимости. Послы по пути в Вильну подвергались большим опасностям со стороны французских мародеров, грабивших и опустошавших страну в тылу великой армии. Депутация прибыла в Вильну 10 июля (ст. ст.) и была принята Наполеоном на другой день. Ее представил Наполеону герцог Бассано. Глава депутации Выбицкий сказал Наполеону следующую речь: «Государь, восклицал депутат, скажите одно слово, скажите: да будет Польша! и слово ваше будет для целаго мира равносильно действительному возстановлению Польши».

Несколько дней ждали депутаты ответа императора. Принужденный дать его, он наговорил множество неопределенных слов. «На вашем месте я сам действовал бы так, как действуете вы, сказал он: но в настоящем положении моем мне надобно согласить выгоды многих, исполнить многия обязанности. Будь я при разделе Польши, я безусловно сразился бы за вас. Люблю ваш народ, ваших солдат в полях Италии и Испании. Если явится у вас единодушие, вы заставите врагов признать ваши права, но в странах столь обширных и разделенных единственно единодушие усилий всего народонаселения ручается за успех. Так говорил я при первом приходе моем в Польшу. Мне должно прибавить, что я подтвердил императору австрийскому неприкосновенность его владений и не могу одобрить ничего, что нарушит его спокойное обладание участком его в областях Польши. Пусть Литва, Самогития, Витебск, Полоцк, Могилев, Волынь, Украина, Подолия оживятся духом великой Польши и Провидение благословит ваши начинания с успехом. Я награжу преданность вашу всем, что может по обстоятельствам от меня зависеть».

«Любопытный комментарий ответной речи Наполеону дает де-Марбо: «Император объявил, что он провозгласит королевство Польское только в таком случае, когда все население возстанет против своих притеснителей и тем докажет, что оно заслуживает независимости. Обе стороны вращались таким образом в безвыходном круге (cercle vicieux). Наполеон хотел признать Польшу после того, как она возстанет, а Поляки хотели открыть действия после признания их национальной самостоятельности».

Конечно, ответ Наполеона не мог удовлетворить поляков, более того, он оскорбил их. У главных польских политиков явилось чувство недовольства «великим Наполеоном». Их политическая мечта если не разсеялась окончательно, то значительно побледнела. Строго говоря, этим ответом Наполеон дал полную отставку всем полякам, служившим в его войсках. Если же они продолжали эту службу, то только потому, что не обладали политической дальновидностью. Поляки, как политики, всегда страдали национальным дальтонизмом».