Разделы
1811-1812 Доверенное лицо императора Александра I, война с Наполеоном
1812
Отступление русской армии к Смоленску и Витебску. Передвижение М.К.Огинского из Вильно в Петербург вместе с отступающей русской армией.
Михал Клеофас Огинский
«О Польше и поляках с 1788 года до конца 1815 года», том 2
«Приехав 14(26) июня в деревню Залесье, что в четырнадцати милях от Вильны, с надеждой провести здесь хотя бы несколько дней, уже на следующий день я узнал, что отряд французских гусар вошел в Ошмяны, расположенные на полпути от Вильны, а утром 27 июня, когда садился в карету, мне сообщили, что в Сморгони – в десяти верстах от деревни – уже появились уланы».
«Добравшись до Молодечно, где находилось другое мое поместье – в восемнадцати милях от Вильны – я полагал, что попал в спокойное и надежное место, и хотел остаться здесь какое-то время, поскольку считал, что русские армии смогут остановить продвижение врага хотя бы на таком расстоянии, но утром 30 июня я был вынужден поспешно покинуть и это место, узнав что в Вилейку на р. Вилия, что в двадцати верстах от Молодечно, направлен отряд французской кавалерии, чтобы захватить там приготовленные для русской армии большие провиантские склады».
«В Минск я прибыл лишь 4 июля. В тот же день гражданский губернатор Добржинский отправил отсюда свою жену вместе с экипажами. Многие жители в спешке покидали город. Все говорило о том, что ожидается нападение со стороны неприятеля. Однако я никак не хотел верить тому, что значительное соединение французских войск могло продвинуться столь далеко вглубь территории, не встретив на своем пути сопротивления.
«На этом можно было бы построить много разных предположений, если бы у нас было время, но уже ранним утром 7 июля, когда я выезжал из Минска в направлении Белой Руси, стало известно, что конница Платова успешно атаковала французов в районе Мира. Со стороны Воложина доносилась сильная канонада, которая свидетельствовала о приближении французов к Минску, куда маршал Даву вошел 8 июля».
Для справки
10 июля 1812 года у белорусского местечка Мир казаки атамана Платова разбили авангард французских войск. Это сражение стало первой победой русского оружия в Отечественной войне 1812 года
«На протяжении всего пути из Вильны меня заботили не только предположения относительно неясных итогов начавшейся войны, но и грустные размышления о состоянии Литвы, превратившейся в арену боевых действий, и бедственном положении ее жителей, которые после того, как отдали все, что от них потребовали для нужд русской армии, должны были теперь обеспечивать приют и кормить армию противника, предоставлять ей лошадей и повозки для перевозки военного имущества и продовольствия. Но что было особенно невыносимо тяжелым для них, так это то, что от полевых работ было оторвано все сельское население провинции. И это во время сбора урожая, которого ждали с таким нетерпением, особенно после засухи предыдущего года и который, несмотря на все свое обилие, становился бесполезным для страны из-за нехватки рук, чтобы собрать его».
«Моему удивлению не было предела, когда то тут, то там на моем пути встречались толпы крестьян-рекрутов, предназначенных для пополнения русской армии, сотни повозок с водкой, тысячи быков и все это, как я узнал, не успев дойти до места назначения, перехватывалось врагом.
Я руководствовался лишь чувством гуманности и сострадания к повальной нищете литовского народа, когда из Орши направил к императору Александру курьера, чтобы сообщить обо всем уведенном мною. Я умолял его отдать приказ, чтобы грузы с водкой и скот были срочно распределены между жителями, особенно между крестьянами, которые находились в самом бедственном положении, еще до того как все это попадет в руки врага.
Я также предложил отпустить по домам многочисленных рекрутов, большинство которых было набрано в Белой Руси и в российской глубинке, или перенаправить их поближе к старой границе. Я взял на себя смелость обратить внимание Его Величества, что если бы на дороге между Минском и Витебском находился кто-либо их высших офицеров и занимался управлением перевозками различных грузов, то можно было бы, несмотря на быстрое продвижение врага, предупредить то, что происходит, и избежать значительных потерь для губерний и их жителей».
«Две недели, проведенные в Витебске, вызывают во мне грустные воспоминания о тоске, беспокойстве и неудобствах, которые я здесь испытал, особенно, в первую неделю пребывания. Город я нашел почти безлюдным. Весь его гарнизон состоял из пятидесяти солдат. Сюда не поступали прямые новости из армии, и по этой причине среди населения города, большинство которого составляли евреи, распространялись сплетни, тревожные слухи и домыслы в зависимости от того, чего люди хотели или боялись.
«Мне, наконец, стало известно, что 14 июля русская армия оставила Дрисский лагерь и перешла через Двину, что 6(18) июля главная квартира переехала в Полоцк, а армия расположилась лагерем поблизости от этого города у витебской дороги, что в тот же день 6(18) июля император Александр из своего лагеря близ Полоцка обратился с двумя воззваниями к жителям Москвы и что после этого он покинул армию и отправился в Москву, куда прибыл 11(23) июля».
«Через адъютанта генерала Барклая нам стало известно, что 19 июля первый кавалерийский корпус покинул Полоцк и направился в сторону Витебска, и что на следующий день уже вся армия начала отход в том же направлении. Наконец, 11(23) июля мы стали свидетелями вступления армии в Витебск, где генерал Барклай собирался разместить свой штаб.
Однако неприятель не заставил себя ждать. После того как русские оставили Дрисский лагерь, французы продолжили свое продвижение вперед, не упуская из виду перемещения русских войск.
12(24) июля в Бешенковичи, что в сорока верстах от Витебска, где уже стояли кавалеристы генерала Нансути, вошел корпус вице-короля Евгения. Он тут же приказал навести мост через Двину, но баварская бригада легкой кавалерии, не дожидаясь окончания сооружения моста, перешла реку вброд с целью сбора разведданных, на основании которых чуть позже Наполеон, лично прибывший на правый берег, выдвинул свои аванпосты на восемь верст вперед от Бешенковичей. Убедившись, что он не смог обойти левый фланг русской армии, основные силы которой были перенаправлены на Витебск, Наполеон принял решение продолжать свое продвижение по левому берегу Двины».
«В компании нескольких друзей я отъехал на пару верст от Витебска, и удивление мое возросло еще больше, когда я увидел направлявшуюся в сторону города колонну из сотни пленных голландцев и французов и обратил внимание на то, что канонада, вместо того чтобы ослабевать, становилась все громче, хотя казалось, что она удаляется.
Однако 25 июля на протяжении всего дня вплоть до самого вечера мы наблюдали вереницы повозок с ранеными, как русскими, так и неприятельскими, а также большое количество пленных. Это говорило, что дело оказалось гораздо серьезнее, чем представлялось поначалу, но мы не смогли узнать ничего, кроме того, что сражение было очень упорным как с одной, так и с другой стороны, что были большие потери с обеих сторон, что погиб русский генерал, что было ранено много офицеров, и что сильно отличился находчивостью и отвагой командовавший русскими генерал граф Остерман-Толстой».
«Барклай откровенно сказал мне, что еще не знает, что будет делать, так как это зависит от действий, которые предпримет неприятель. Он также добавил, что его нерешительность и неуверенность относительно дальнейших действий объясняется неведением насчет продвижения князя Багратиона и места нахождения его армии. Он посоветовал мне отправиться в Петербург, где, как он полагал, я найду императора после его возвращения из Москвы».
«На мое решение уехать как можно скорее из Витебска повлияло то, что жители окрестных деревень, которых прибытие Барклая успокоило и привлекло в город, уже накануне стали поспешно покидать его, а отъезд коренных жителей города стал почти всеобщим.
Несколько часов спустя я выехал из Суража по дороге на Петербург. К вечеру я переправился через Двину на лодке и по причине чрезмерной жары продолжил свой путь ночью, не предполагая, что могу встретиться с опасностью по ту сторону реки. Правда, на некотором удалении от Суража среди ночного мрака я увидел яркий огонь страшного пожара. Как я позже узнал, то горели подожженные склады соли. Но я не предполагал, что на правом берегу Двины могут находиться французы, поскольку все войска должны были располагаться по левую сторону реки.
Когда утром 28 июля я заканчивал свой завтрак в Усвятах, что в нескольких лье от Суража, сюда нагрянул гражданский губернатор Витебска, который, сменив лошадей, тотчас же отправился в дальнейший путь, посоветовав мне сделать то же самое. Без лишних вопросов я последовал его совету и в тот же день узнал, что отряд французов подошел к Усвятам и был на той самой почтовой станции два часа спустя после моего отъезда. Я прибыл в Петербург в один день с императором, который вернулся из Москвы».
